Москва в декабре

Снится городу:  
Bсе,  
Чем кишит,  
Исключая шпионства,  
Озаренная даль,  
Как на сыплющееся пшено,  
Из окрестностей пресни  
Летит  
На трехгорное солнце,  
И купается в просе,  
И просится  
На полотно.  

❂❂❂❂

Солнце смотрит в бинокль  
И прислушивается  
К орудьям,  
Круглый день на закате  
И круглые дни на виду.  
Прудовая заря  
Достигает  
До пояса людям,  
И не выше грудей  
Баррикадные рампы во льду.  

❂❂❂❂

Беззаботные толпы  
Снуют,  
Как бульварные крали.  
Сутки,  
Круглые сутки  
Работают  
Поршни гульбы.  
Ходят гибели ради  
Глядеть пролетарского граля,  
Шутят жизнью,  
Смеются,  
Шатают и валят столбы.  

❂❂❂❂

Вот отдельные сцены.  
Аквариум.  
Митинг.  
О чем бы  
Ни кричали внутри,  
За сигарой сигару куря,  
В вестибюле дуреет  
Дружинник  
С фитильною бомбой.  
Трут во рту.  
Он сосет эту дрянь,  
Как запал фонаря.  

❂❂❂❂

И в чаду, за стеклом  
Видит он:  
Тротуар обезродел.  
И еще видит он:  
Расскакавшись  
На снежном кругу,  
Как с летящих ветвей,  
Со стремян  
И прямящихся седел,  
Спешась, градом,  
Как яблоки,  
Прыгают  
Куртки драгун.  

❂❂❂❂

На десятой сигаре,  
Тряхнув театральною дверью,  
Побледневший курильщик  
Выходит  
На воздух,  
Во тьму.  
Хорошо б отдышаться!  
Бабах…  
И — как лошади прерий —  
Табуном,  
Врассыпную —  
И сразу легчает ему.  
Шашки.  
Бабьи платки.  
Бакенбарды и морды вогулок.  
Густо бредят костры.  
Ну и кашу мороз заварил!  
Гулко ухает в фидлерцев  
Пушкой  
Машков переулок.  
Полтораста борцов  
Против тьмы без числа и мерил.  
После этого  
Город  
Пустеет дней на десять кряду.  
Исчезает полиция.  
Снег неисслежен и цел.  
Кривизну мостовой  
Выпрямляет  
Прицел с баррикады.  
Bымирает ходок  
И редчает, как зубр, офицер.  
Bсюду груды вагонов,  
Завещанных конною тягой.  
Электрический ток  
Только с год  
Протянул провода.  
Но и этот, поныне  
Судящийся с далью сутяга,  
Для борьбы  
Всю как есть  
Отдает свою сеть без суда.  
Десять дней, как палят  
По миусским конюшням  
Бутырки.  
Здесь сжились с трескотней,  
И в четверг,  
Как смолкает пальба,  
Взоры всех  
Устремляются  
Кверху,  
Как к куполу цирка:  

❂❂❂❂

Небо в слухах,  
В трапециях сети,  
В трамвайных столбах.  

❂❂❂❂

Их — что туч.  
Все черно.  
Говорят о конце обороны.  
Обыватель устал.  
Неминуемо будет праветь.  
«Мин и Риман», —  
Гремят  
На заре  
Переметы перрона,  
И семеновский полк  
Переводят на брестскую ветвь.  

❂❂❂❂

Значит, крышка?  
Шабаш?  
Это после боев, караулов  
Ночью, стужей трескучей,  
С винчестерами, вшестером?…  
Перед ними бежал  
И подошвы лизал  
Переулок.  
Рядом сад холодел,  
Шелестя ледяным серебром.  

❂❂❂❂

Но пора и сбираться.  
Смеркается.  
Крепнет осада.  
В обручах канонады  
Сараи, как кольца, горят.  
Как воронье гнездо,  
Под деревья горящего сада  
Сносит крышу со склада,  
Кружась,  
Бесноватый снаряд.  

❂❂❂❂

Понесло дураков!  
Это надо ведь выдумать:  
В баню!  
Переждать бы смекнули.  
Добро, коли баня цела.  
Сунься за дверь — содом.  
Небо гонится с визгом кабаньим  
За сдуревшей землей.  
Топот, ад, голошенье котла.  

❂❂❂❂

В свете зарева  
Наспех  
У прохорова на кухне  
Двое бороды бреют.  
Но делу бритьем не помочь.  
Точно мыло под кистью,  
Пожар  
Наплывает и пухнет.  

❂❂❂❂

Как от искры,  
Пылает  
От имени минова ночь.  
Bсе забилось в подвалы.  
Крепиться нет сил.  
По заводам  
Темный ропот растет.  
Белый флаг набивают на жердь.  
Кто ж пойдет к кровопийце?  
Известно кому, — коноводам!  
Топот, взвизги кабаньи,-  
На улице верная смерть.  
Ад дымит позади.  
Пуль не слышно.  
Лишь вьюги порханье  
Бороздит тишину.  
Даже жутко без зарев и пуль.  
Но дымится шоссе,  
И из вихря —  
Казаки верхами.  
Стой!  
Расспросы и обыск,  
И вдаль улетает патруль.  
Было утро.  
Простор  
Открывался бежавшим героям.  
Пресня стлалась пластом,  
И, как смятый грозой березняк,  
Роем бабьих платков  
Мыла  
Выступы конного строя  
И сдавала  
Смирителям  
Браунинги на простынях.  

❂❂❂❂

1944  

❂❂❂❂