На тяге

Сквозит на зареве темнеющих небес  
И мелким предо мной рисуется узором  
В весенние листы едва одетый лес,  
На луг болотистый спускаясь косогором.  
И глушь и тишина. Лишь сонные дрозды  
Как нехотя свое доканчивают пенье;  
От луга всходит пар… Мерцающей звезды  
У ног моих в воде явилось отраженье;  
Прохладой дунуло, и прошлогодний лист  
Зашелестел в дубах… Внезапно легкий свист  
Послышался; за ним, отчетисто и внятно,  
Стрелку знакомый хрип раздался троекратно,  
И вальдшнеп протянул — вне выстрела. Другой  
Летит из-залесу, но длинною дугой  
Опушку обогнул и скрылся. Слух и зренье  
Мои напряжены, и вот через мгновенье,  
Свистя, еще один, в последнем свете дня,  
Чертой трепещущей несется на меня.  
Дыханье притаив, нагнувшись под осиной,  
Я выждал верный миг — вперед на пол-аршина  
Я вскинул — огнь блеснул, по лесу грянул гром —  
И вальдшнеп падает на землю колесом.  
Удара тяжкого далекие раскаты,  
Слабея, замерли. Спокойствием объятый,  
Вновь дремлет юный лес, и облаком седым  
В недвижном воздухе висит ружейный дым.  
Вот донеслась еще из дальнего болота  
Весенних журавлей ликующая нота —  
И стихло все опять — и в глубине ветвей  
Жемчужной дробию защелкал соловей.  
Но отчего же вдруг, мучительно и странно,  
Минувшим на меня повеяло нежданно  
И в этих сумерках, и в этой тишине  
Упреком горестным оно предстало мне?  
Былые радости! Забытые печали!  
Зачем в моей душе вы снова прозвучали  
И снова предо мной, средь явственного сна,  
Мелькнула дней моих погибшая весна?  

❂❂❂❂

Май 1871  

❂❂❂❂