Судя меня довольно строго,  
В моих стихах находишь ты,  
Что в них торжественности много  
И слишком мало простоты.  
Так. В беспредельное влекома,  
Душа незримый чует мир,  
И я не раз под голос грома,  
Быть может, строил мой псалтырь.  
Но я не чужд и здешней жизни;  
Служа таинственной отчизне,  
Я и в пылу душевных сил  
О том, что близко, не забыл.  
Поверь, и мне мила природа,  
И быт родного нам народа —  
Его стремленья я делю,  
И всe земное я люблю,  
Все ежедневные картины:  
Поля, и села, и равнины,  
И шум колеблемых лесов,  
И звон косы в лугу росистом,  
_И пляску с топаньем и свистомПод говор пьяных мужичков;

❂❂❂❂

 
В степи чумацкие ночлеги,  
И рек безбережный разлив,  
И скрып кочующей телеги,  
И вид волнующихся нив;  
Люблю я тройку удалую,  
И свист саней на всем бегу,  
На славу кованную сбрую,  
И золоченую дугу;  
Люблю тот край, где зимы долги,  
Но где весна так молода,  
Где вниз по матушке по Волге  
Идут бурлацкие суда;  
И все мне дороги явленья,  
Тобой описанные, друг,  
Твои гражданские стремленья  
И честной речи трезвый звук.  
Но всe, что чисто и достойно,  
Что на земле сложилось стройно,  
Для человека то ужель,  
В тревоге вечной мирозданья,  
Есть грань высокого призванья  
И окончательная цель?  
Нет, в каждом шорохе растенья  
И в каждом трепете листа  
Иное слышится значенье,  
Видна иная красота!  
Я в них иному гласу внемлю  
И, жизнью смертною дыша,  
Гляжу с любовию на землю,  
Но выше просится душа;  
И чтоее, всегда чаруя,  
Зовет и манит вдалеке —  
О том поведать не могу я  
На ежедневном языке.  

Январь 1859  

❂❂❂❂