Константія любовь горячу ощущала, 
И со мавриціемъ сойтися обѣщала, 
Въ неотдаленныя, но темныя лѣса, 
Какъ скоро ясныя померкнутъ небеса. 
Пришелъ тотъ часъ, она колико ни трепѣщетъ, 
Но слова даннаго и жара не отмѣщетъ; 
Лѣсъ мрачностью покрытъ и тьмою лугъ одѣтъ: 
Уже прекрасная на сходбище идетъ: 
Идущая туда она изнемогаетъ, 
Но умъ восторженъ весь: такъ буря восторгаетъ 
На воздухъ отъ земли легчайшій сильно прахъ: 
Въ ней сильная любовь преодолѣла страхъ, 
И всю во нѣжности стыдливость побѣждаетъ: 
Горчитъ Константію и столько жъ услаждаетъ. 
Дождливая лугамъ погода хоть строга; 
Однако зѣленяй отъ дождика луга. 
Сей часъ ей кажется всѣхъ паче мѣръ ужасенъ; 
Но паче же всѣхъ мѣръ пріятенъ и прекрасенъ. 
Пришла: пастухъ ужъ тутъ, о щастливый пастухъ! 
Воскликнулъ онъ: утѣшь, утѣшь любовь мой духъ! 
По что принудило тебя теперь мутиться! 
Ахъ, дай Маврицій мнѣко стаду возвратиться: 
Отсрочь возлюбленный напасть мою, отсрочь! 
Съ сей тьмою принесла и въ сердце тьму мнѣночь. 
Съ какимъ пришла ко мнѣжестокимъ ты отвѣтомъ! 
А я тьмы ночи ждалъ съ тобою сердцу свѣтомъ. 
Сюда въ другую ночь Маврицій я прийду: 
Дай мнѣпривыкнути ко страху, ко стыду: 
Отважняе тогда я буду въ сей пустынѣ; 
Іюль, а не декабрь по мѣсяцѣіюнѣ 
Не вдругъ, но предваренъ ко замерзанью лозъ, 
Во ноябрѣвъ лугахъ является морозъ, 
Не вдругъ себѣи снѣгъ жилище обретаетъ, 
Покроетъ землю онъ; покроетъ и растаеть; 
Не трогай ты меня коль я всево миляй! 
И ты миляе мнѣвсево, всево и зляй: 
Не тако золъ Борей какъ море онъ терзаетъ. 
Въ любви пастухъ кипитъ, пастушка замерзаеть. 
Константія пришла не ласку мнѣявить; 
Пришла Константія мя нынѣумертвить. 
Не радуетъ меня любезная, печалитъ: 
И лютая змѣя любовника не жалитъ. 
О какъ маврицій ты, о какъ не терпѣливъ! 
О рокъ колико мнѣсталъ нынѣты гнѣвливъ! 
Смягчись дражайшая! Пастушка хоть дичилась, 
Хотя стыдилася, однако умягчилась, 
И говоритъ ему: покорствую судьбѣ; 
Да только не на часъ вручаюсь я тебѣ; 
Такъ ежели меня Маврицій ты покинешь; 
Ты душу изь меня невѣрностію вынешь. 
Пускай разсядется долина подо мной, 
Коль буду я прельщенъ во вѣки кѣмъ иной: 
Пускай пожреть меня зіяющая бездна, 
Коль мнѣопричь тебя явится кто любезна. 
Ко мягкой муравѣпастушку онъ ведетъ, 
И устремляется съ куста сорвати цвѣтъ. 
Рабѣеть дѣвушка, рабѣетъ и стыдится. 
Въ послѣдокъ на траву понудима садится. 
Мнѣкажется еще не мрачно въ семь лѣсу; 
Но я тебя ни чѣмъ ужъ болѣне спасу; 
Когда жъ ужъ больше я не властна надъ собою: 
Довольствуйся пастухъ моею ты судьбою! 
Зефиры дули ей въ растрепанны власы, 
И умножали тѣмъ сей дѣвушки красы. 
Ему лицо ея давно уже приятно; 
Но въ дѣйствіи такомъ приятняй многократно.

❂❂❂❂