Ни шелега въ машнѣбѣдняшка не имѣлъ, 
А воровати не хотѣлъ: 
Занять не льзя; такія тутъ обряды, 
Что надобны заклады, 
Да росты ради барыша, 
А у нево кафтанъ, рубашка да душа, 
Закладовъ нѣтъ, онъ терпитъ голодъ 
И холодъ, 
Мнѣлутче смерть, бѣдняшка говоритъ, 
И хочетъ отравиться; 
Но ядъ не скоро уморитъ; 
Пошелъ давиться. 
Былъ домъ старинной разваленъ, 
Остатки только были стѣнъ: 
Пошелъ туда бѣднякъ веревку вынимаетъ, 
Къ кирпичью гвоздь наладя прижимаетъ, 
И почалъ колотить: 
Стѣна обрушилась, и выпало оттолѣ 
Червонцовъ тысяча, иль можетъ быть и болѣ; 
Бѣдняшку льзя всево теперь позолотить. 
Бѣдняшка обомлѣлъ, въ весельи таетъ, 
Червонцы тѣхватаетъ, 
Отъ радости дрожитъ, 
И добычь ухвативъ домой бѣжитъ. 
Пришелъ хозяинъ дома, 
Обрушена стѣна, 
А деньги не солома, 
Другая имъ цѣна; 
Скупова сердце ноетъ, 
Скупой кричитъ и воетъ: 
Сокровище мое! куда сокрылось тыѣ 
Лишился я твосй на вѣки красоты. 
Веселіе мое и свѣтъ мой! я съ тобо.^ 
Разстался, самою лютѣйшею судьбою; 
Погибни жизнь моя. 
Сокровище мое! съ тобой умру и я, 
Не отмѣню сево я слова. 
Скупой! 
Веревка тутъ готова; 
Пожалуй лишнева не пой; 
Однако онъ и самъ не много норовился, 
И удавился, 
Доволенъ только тѣмъ ко смерти ириступилъ, 
Что онъ веревки не купилъ.

❂❂❂❂