Болтаньемъ мы добра во вѣки не найдемъ, 
И часто только имъ мы въ пагубу идемъ. 
Намѣрилася черепаха, 
Изъ царства русскова зѣвать: 
Въ пути себѣне видя страха, 
Въ Парижѣхочетъ побывать. 
Не говоритъ уже по Русски, 
И вретъ и бредитъ по Французски. 
Съ ней больше о Руси ни кто не говори, 
И только сто ври: 
Парижъ, Верзалья, Тюльери. 
Ее всегдашнія о Франціи погудки, 
И путешествіе увѣдали двѣутки, 
И говорятъ ей такъ: въ пути тебѣпотѣть; 
Не лутче ли въ Парижъ, мадамъ, тебѣлетѣть, 
А мы тебѣлетѣть поможемъ: 
Ты знаешъ: черепахъ конечно мы не гложемъ, 
И не для нашей ты родилася яды; 
Такъ мы не здѣлаемъ, мадамъ, тебѣбѣды, 
А намъ во Францію извѣстны всѣслѣды. 
Согласна съ ними черепаха, 
И стала птаха; 
Да какъ она летитъѣа вотъ: 
Ей утки дали палку въ ротъ, 
И понесли ту палку, 
Подобно какъ порчезъ иль нѣкую качалку, 
И говорятъ: молчи, лети и домъ неси; 
Но пташичка не помолчала, 
И закричала: 
Превосходительство мое на небеси. 
Но только лишъ уста свои разверзла птаха, 
Оторвалась она: летѣла къ верьху птаха, 
А къ низу черепаха. 
Изъ спаленки своей шага не выходя, 
Летѣла въ облака, и небо находя; 
Но отъ нескромности, свои разшибла латы. 
Носъ, рыло и палаты.

❂❂❂❂