Золотистые лица купальниц. 
Их стебель влажен. 
Это вышли молчальницы 
Поступью важной 
В лесные душистые скважины. 
Там, где проталины, 
Молчать повелено, 
И весной непомерной взлелеяны 
Поседелых туманов развалины. 
Окрестности мхами завалены. 
Волосы ночи натянуты туго на срубы 
И пни. 
Мы в листве и в тени 
Издали? начинаем вникать в отдаленные трубы. 
Приближаются новые дни. 
Но пока мы одни, 
И молчаливо открыты бескровные губы. 
Чуда! о, чуда! 
Тихонько дым 
Поднимается с пруда… 
Мы еще помолчим. 
Утро сонной тропою пустило стрелу, 
Но одна — на руке, опрокинутой в высь, 
Ладонью в стволистую мглу — 
Светляка подняла… Оглянись: 
Где ты скроешь зеленого света ночную иглу? 
Нет, светись, 
Светлячок, молчаливой понятный! 
Кусочек света, 
Клочочек рассвета… 
Будет вам день беззакатный! 
С ночкой вы не радели — 
Вот и всё ушло… 
Ночку вы не жалели — 
И становится слишком светло. 
Будете маяться, каяться, 
И кусаться, и лаяться, 
Вы, зеленые, крепкие, малые, 
Твари милые, небывалые. 
Туман клубится, проносится 
По седым прудам. 
Скоро каждый чортик запросится 
Ко Святым Местам.

❂❂❂❂

19 февраля 1905

❂❂❂❂