Она веселой невестой была. 
Но смерть пришла. Она умерла. 
И старая мать погребла ее тут. 
Но церковь упала в зацветший пруд. 
Над зыбью самых глубоких мест 
Плывет один неподвижный крест. 
Миновали сотни и сотни лет, 
А в старом доме юности нет. 
И в доме, уставшем юности ждать, 
Одна осталась старая мать. 
Старуха вдевает нити в иглу. 
Тени нитей дрожат на светлом полу. 
Тихо, как будет. Светло, как было. 
И счет годин старуха забыла. 
Как мир, стара, как лунь, седа. 
Никогда не умрет, никогда, никогда… 
А вдоль комодов, вдоль старых кресел 
Мушиный танец всё так же весел, 
И красные нити лежат на полу, 
И мышь щекочет обои в углу. 
В зеркальной глуби — еще покой 
С такой же старухой, как лунь, седой. 
И те же нити, и те же мыши, 
И тот же образ смотрит из ниши — 
В окладе темном — темней пруда, 
Со взором скромным — всегда, всегда… 
Давно потухший взгляд безучастный, 
Клубок из нитей веселый, красный… 
И глубже, и глубже покоев ряд, 
И в окна смотрит всё тот же сад, 
Зеленый, как мир; высокий, как ночь; 
Нежный, как отошедшая дочь… 
«Вернись, вернись. Нить не хочет тлеть. 
Дай мне спокойно умереть».

❂❂❂❂

3 июня 1905

❂❂❂❂